|
Шеремет С.В.
Учитель истории
г. Никополь, Украина
Биография
.
Начало Великой Отечественной Войны
(глава из книги «В гостях у старого Никополя»)
.
«... В бой вступают главные силы Красной Армии,
вооруженные тысячами танков и самолетов».
Из выступлений по радио И.В. Сталина 3 июля 1941 г.
.
«22 июня, ровно в четыре часа Киев бомбили.
Нам объявили, что началась война!».
Из народной песни
.
Эти воспоминания о начале войны написали люди самых различных профессий: металлурги трубники, строители, учителя, военные. Они воссоздали по памяти то, что видели своими глазами 60 лет тому назад. В 1941 г. они были подростками, им было по 13-15 лет. Мальчишками и девчонками они испытали ужасы войны: отступление Красной Армии, эвакуацию, оккупацию, кровь, смерть...
Зачастую подростки становились активными участниками военных событий, попадали в экстремальные ситуации. Возможно, некоторые читатели с чем-то не согласятся - это их право.
Но именно так, как написано в воспоминаниях, воспринимали подростки то или другое событие военной поры и рассказали о них непосредственно, искренне, сердечно, правдиво. И вся эта правда - для потомков.
.
.Из воспоминаний С.В. Шеремета, учителя истории
22 июня 1941 года на нашу страну напала гитлеровская Германия. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков (1941-1945 гг.). Мне в то время было 13 лет, я закончил 6 классов Никопольской СШ № 5. В Никополе, как везде, первыми признаками войны стали огромные ночные очереди за хлебом и другими продуктами. Исчез сахар. Жить стало голодно, хотя и до войны мы редко бывали сытыми.
В июле в городе появились беженцы из западных областей Украины. На рынках все подорожало. Начались воздушные тревоги. По приказу властей во всех дворах жители выкопали примитивные бомбоубежища, окопы в рост человека. Сделали затемнения на окнах из черной ткани, стекла заклеивали накрест бумажными полосами. С наступлением ночи город погружался в темноту.
Ушли из города воинские части. По мобилизации, под плач женщин, уходили на фронт мужчины. Прибывали первые группы раненых. Военные госпитали развернули в школах и ФЗУ. Во дворе СШ № 5 - кучи окровавленного тряпья, резкий запах лекарств, красноармейцы на костылях, в бинтах и гипсе. Женщины Никополя помогали персоналу госпиталя: среди населения собирали перевязочный материал, постельное белье, различную утварь. Объявили сбор пустых бутылок. После заправки горючей смесью их использовали в бою с немецкими танками. Позже на Западе это оружие назвали «молотовский коктейль». Отряды местных жителей отправляли «на окопы», лопатами рыли противотанковые рвы за городом.
В августе началась эвакуация. В первую очередь демонтировали и вывозили на Восток оборудование Южнотрубного и завода им. Ленина. Готовились к эвакуации учреждения города, во дворах жгли документацию. Черные хлопья летали по улицам. В трудовой книжке моей матери (учительницы) записали: «Освобождена от работы в связи с эвакуацией». Но эвакуироваться с четырьмя детьми без средств и продуктов питания она дальше Новопавловки не смогла.
Военкомат объявил о всеобщей мобилизации всех военнообязанных. Им приказали самостоятельно форсировать Днепр и добираться пешком до г. Мелитополя, где был назначен сборный пункт. Немцы начали бомбить Никополь 14 августа. Первыми бомбежке подвергся железнодорожный вокзал и Новопавловский железнодорожный мост. 15 августа бомбы упали в самом центре города и разрушили Клуб Полка (бывшую синагогу), среднюю школу № 2, почту, аптеку, библиотеку, гостиницу, клуб Лепсе и другие здания. Были жертвы среди мирного населения. Растерзанные тела погибших на подводах вывозили на кладбища для захоронения. После бомбежки начался грабеж магазинов, складов, учреждений, квартир. В начале - тихий, скрытый, похожий на воровство, а чуть позже, после прихода немцев - откровенный, открытый грабеж.
Последние разрозненные группы красноармейцев переправлялись на левый берег Днепра на единственном пароме через Баккай и на подручных плавсредствах в районе Новопавловки. Вместе с военными уходили за Днепр мирные жители, переправлялась колхозная техника и скот. Многие жители, забрав детей и домашний скарб, уходили в пригородные села Новопавловку, Красногригорьевку, Алексеевку и др. Покинули город и власти горком компартии, горисполком, милиция. С большим трудом отправлялись последние поезда с эвакуированными, так как от Никополя до Запорожья железная дорога подвергалась бомбежке и была забита эшелонами.
В саду колхоза «Аврора» бродил брошенный скот: коровы, овцы, свиньи. Стояли брички без лошадей, несколько неисправных грузовиков. На подводы и автомобили набросились люди, начали растаскивать грузы. Какое же было удивление «грабителей», когда на брошенной милицейской полуторке обнаружили тяжеленный ящик..., но не с золотом, а с брючными металлическими крючками (?!) Местные жители потихоньку загоняли в свои дворы бесхозную скотину. Горели нефтебаза, мельница, склады муки возле рыбзавода. Люди тащили мешки с мукой, запасаясь хлебом на зиму. Самые предприимчивые раздобыли лошадей, подводы и вывозили муку десятками мешков, делая по несколько ходок. Были и такие, которые высыпали муку из мешков прямо на землю, под ноги, забирая пустые мешки (сказывался дефицит материи). И в амбарах, и на улице люди ходили по колени в сугробах муки. Очень много муки (десятки тонн!) было затоптано, пропало. О чем, конечно, потом, в голодную зиму, многие люди вспоминали с болью и слезами. Подвергались разграблению все никопольские продовольственные и промтоварные магазины и склады, предприятия и учреждения. Даже с пивзавода люди тащили ведрами пиво и брагу...
Немцы вошли в Никополь утром 17 августа 1941 г. без боев. Никто им сопротивления не оказывал. Въезжали в Никополь по двум дорогам: со стороны Днепропетровска - по ул. К. Либкнехта и со стороны Кривого Рога - по ул. Антипова. После захвата города немцами Никополь обстреливался из-за Днепра нашими...
.
.Из воспоминаний М.В. Луниченко, хирурга, майора медицинской службы
После окончания в 1940 г. Днепропетровского мединститута я был направлен ординатором хирургического отделения в корпусной госпиталь в город Перемышль, западнее Львова. 22 июня мы проснулись в 3:30 от страшного грохота и гула - это немецкая артиллерия обстреливала, а самолеты бомбили Перемышль. Началась война. Взрывы складов боеприпасов превратили город в ад кромешный. В считанные минуты оставшиеся в живых медработники прибежали в госпиталь, но вместо здания увидели груды дымящихся развалин. Помощь раненым начали оказывать в уцелевшем подвальном помещении, где развернули несколько операционных столов. В 13:30 артобстрел и бомбежка прекратились, так как бомбить и обстреливать уже было нечего: все военные и крупные гражданские объекты в городе и его окрестностях были уничтожены. Однако Перемышль сражался еще 7 дней. Уцелевшие части Красной Армии оставили боевые позиции и город по приказу командования. Начались драматические дни отступления. Пришлось пережить кровопролитные бои на Кировоградщине с противником, который во много раз превосходил нас в танках, артиллерии, автоматическом оружии. Самолеты немцев господствовали в воздухе... В районе села Подвысокого в окружение попали 6 из 12 армий (эту военную трагедию начала Великой Отечественной войны правдиво описал поэт Евгений Долматовский в книге «Зеленая Брама»). Впереди было еще четыре года войны...
.
.Из воспоминаний Л.П. Кайды, бывшего начальника отдела кадров ЮТЗ
.
Война для меня началась в ночь на 22 июня 1941 г. на погранзаставе около села Скуляны у города Бельцы (Молдавия).
В начале июня отец, Кайда Петр Радионович (командир стрелкового 591-го полка), взял меня с собой на проверку погранрайона (так как старший брат собирался в пионерский лагерь, а мать - в санаторий, то я оставался «беспризорным»).
В воскресенье мы должны были возвратиться в г. Бельцы, но все сложилось иначе. После 12 часов ночи с румынской стороны начался пулеметный и артиллерийский обстрел погранзастав. Полк немедленно развернулся в боевой порядок и принял бой. Меня в сопровождении своего ординарца (мне тогда исполнилось 6 лет) отец отправил в г. Бельцы, где еще, не успев разъехаться, ожидали нас мать и брат. Город постоянно бомбили фашисты, а местные жители из молдаван из окон домов и чердаков стреляли в спины нашим красноармейцам. Наши ребята постарше, дети командиров, вооружились и начали настоящую охоту за местными диверсантами, обезвреживая их.
24 июня стало ясно, что г. Бельцы удержать не удастся. Началась эвакуация семей военнослужащих. В городе два вокзала. Нам сообщили, что эшелон подан на южный вокзал. Женщины с детьми и стариками, нагруженные узлами и чемоданами, бегом направились туда. Город горел, пламя бушевало по бокам улиц, где пылали двухэтажные деревянные дома, и у нас над головой. Мы пробирались по сплошному огненному туннелю, рискуя заживо сгореть. Вокруг взрывы бомб и снарядов, пулеметная и ружейная пальба. Этот страшный адовый путь нам пришлось преодолевать трижды, так как наш поезд все время перегоняли с вокзала на вокзал, спасая от бомбежки. В этой огненной чехарде мы потеряли все свои вещи и погрузились в вагоны, кто в чем бежал. Наконец, наш эшелон двинулся в Украину. В пути нас все время преследовали фашистские самолеты, бомбили, поливали свинцом из пулеметов. Спасали поезд зенитчики. Расположившись на двух платформах с пулеметами и зенитными пушками, они удачно отражали атаки стервятников-фашистов.
...Итак, мы добрались до Никополя, где жили мои дедушка и бабушка. Позже наша семья получила известие (похоронку) о том, что отец после трех ранений погиб в жестоком бою под деревней Скуляны 24 июня 1941 г., на третий день войны. Мы в это время были еще в г. Бельцы.
.
.Из воспоминаний Т.Ф. Гуд, заслуженной учительницы Украины
.
Шел июнь 1941 г. Прозвучал последний звонок в Никопольской НСШ № 16. Был выпускной вечер, напутственные слова директора и учителей. Мы, четырнадцатилетние девчонки и мальчишки, уходили из школы каждый со своей мечтой. Я хотела стать учительницей украинского языка, а еще я любила искусство: танцевала, пела, читала стихи. В танцевальном кружке Дома пионеров занималась с первого по седьмой класс. На областной олимпиаде завоевала право участвовать в Республиканском смотре.
22 июня собрались во Дворце пионеров с чемоданами для отправки в Киев. На крылечко вышел взволнованный директор и объявил: «Сегодня началась война, немецкие фашисты вероломно напали на нашу страну».
Поездка в столицу отменяется! Мы, разочарованные и взволнованные, разошлись по домам.
Настали военные будни: делали светомаскировку, ходили «на окопы», стояли в очередях за хлебом. Начались бомбежки Никополя. Паника охватила жителей и руководителей города. Эвакуироваться не удалось. Отец с большими трудностями переправился на левый берег Днепра и скрылся в плавнях. На город страшно было смотреть: всюду груды развалин, безвластие, распахнутые двери в горисполкоме, в магазинах, складах, на предприятиях. Жители тянули домой все: зерно, муку, керосин, одежду. Народ боялся голода и холода, которые несла война.
17 августа немцы захватили Никополь. Мы увидели чужую форму, услышали чужую речь. Наступили черные дни оккупации.
.
.Из воспоминаний В.И. Галича, инженера-металлурга
.
Начало Великой Отечественной войны было для нас, мальчишек и девчонок, как гром среди ясного неба. Мы в с. Покровском (в 25 км от Никополя) с тревогой следили за сообщениями о ходе боев на фронтах. Наблюдали, как проносились эшелоны на Запад с красноармейцами, техникой, лошадьми. Но информация была скупой и тревожной. Сообщали, что идут упорные бои на Белоцерковском направлении. Но среди людей шли слухи о том, что наша славная Красная Армия слабо вооружена и плохо подготовлена к отражению противника, что внезапным нападением с воздуха и с земли фашистская армия и авиация нанесли огромный урон нашим войскам, сожгли наши самолеты прямо на аэродромах, многих красноармейцев берут в плен. Наши войска отступали - это было ясно всем. Немцы приближались, захватывая новые наши территории.
17 августа во второй половине дня мы (группа мальчишек) побежали на ток у мельницы посмотреть, как колхозники молотят рис (до войны колхоз им. Котовского сеял до 200 гектаров риса и собирал с каждого га по 35 ц). На току работа кипела. Молодица, стоявшая наверху и подававшая в молотарку снопы риса, вдруг увидела, что на дороге, со стороны станции Чертомлык, поднимаются клубы пыли. На молотарку взобрались и другие селяне. Присмотрелись и ахнули: на мотоциклах с колясками, на которых были укреплены пулеметы, к нашей деревне мчались военные в незнакомой форме с незнакомым оружием (как потом узнали - автоматами) в руках. Немцы!!!
Захват Покровского был настолько неожиданным, что даже партийные и сельские активисты не успели эвакуироваться, и они в первую ночь после посещения мотоциклистов тайком ушли через плавни в сторону Ушкалки. Началась оккупация.
.
.Из воспоминаний А.И. Куценко, ветерана ЮТЗ
.
Запомнились бои, как в августе знойном Кромешные взрывы взорвали ночь.
.
Это от бани, аллей - к Соцгороду,
Лавиной сыпались бомбы, как дождь.
Нам крылья фашисты расправить не дали,
Шаги саженьи прервала война.
Не струсил народ - на колени не пали!
На битву с врагом поднялась вся страна.
Пережить пришлось нам и боль, и невзгоды,
Но враг был силен, броней напирал.
Трудились люди и в зной, в непогоду.
Отправлен был вовремя стан на Урал.
Нам было пятнадцать в те грозные годы,
Когда над страною нависла беда.
Не книги и парты - станки и походы
Наукою жизни нам стали тогда!
.
.Из воспоминаний Л.И. Марченко, ветерана труда ЮТЗ
.
Война застала нашу семью в г. Черновцы (Северная Буковина). 22 июня 1941 г. в четыре часа утра я проснулась от сильных взрывов, непонятного грохота и шума, перепуганного голоса моей матери: «Люся, вставай! Слышишь, проснись! Налетели немецкие самолеты и уже разбомбили аэродром!». Я, с присущей всем юным уверенностью, ответила: «Как налетели - так и улетят, а мне нужно сегодня сдать последний экзамен по украинскому языку за девятый класс».
Но не пришлось уже ни спать, ни сдавать экзамен. Послышались снова страшные взрывы бомб. А когда радио в 12 часов дня передало заявление Молотова о вероломном нападении фашистской Германии на СССР, все поняли - война!
Бедственное положение нашей семьи усугублялось тем, что отец в это трагичное время находился в командировке в г. Кишеневе, а мама, я, трехлетний братик остались без главы семьи и без денег. С огромными трудностями, ежеминутно подвергаясь смертельной опасности, нам чудом удалось на грузовой машине проскочить под артиллерийским обстрелом мост через р. Прут и почти на ходу погрузиться в переполненный эшелон, отбывавший на Восток с эвакуированными. Без еды, без денег и вещей мы десять дней добирались по железной дороге до Никополя. Наш состав неоднократно бомбили. Навстречу нам мчались эшелоны с войсками на фронт. Молоденькие стриженые красноармейцы расспрашивали: «Вас бомбили? Как там?». Мы ехали в тыл, а они на позиции, заведомо на смерть.
От голодной смерти в дороге нас спасали добрые люди - на остановках они подкармливали нас, особенно маленького братишку, который совсем ослабел от недоедания. Кто приносил кусок хлеба, кто кашу, иногда подавали печенье, конфету... В ответ были слезы благодарности.
В родной Никополь мы приехали 4 июля и поселились у бабушки по ул. Свердлова, 43. Сейчас на месте нашего дома - здание швейной фабрики. Город был чистым, уютным, ничто здесь не напоминало о войне. Но так длилось недолго.
...Пришла и в Никополь беда. Отца, добравшегося к нам из Кишенева, мобилизовали 13 августа. Сборный пункт был на стадионе «Спартак». Здесь собрались сотни мужчин с рюкзаками на плечах. И еще больше провожающих женщин и детей. Стоял сплошной плач, стон, причитания! Колонну мобилизованных провели до железнодорожного переезда, отсюда они пешком пошли в пункт назначения, а мы вернулись домой.
Это было последнее прощание с отцом. Позже мама получила извещение, что в августе 1942 г., находясь на фронте, отец пропал без вести.
Вражеские налеты на город начались в начале августа. Наша семья вместе с соседями пряталась в подвале СШ № 5. 14 августа немцы впервые бомбили город. Бомбы были сброшены в районе Дома отдыха и Клуба полка. Были жертвы, паника среди мирного населения. 17 августа 1941 г., спустя 55 дней после начала войны, в г. Никополь вошли немцы. Весь город был в дыму: горели склады с мукой и зерном, продуктами, лесоматериалами, горела нефтебаза... Началась оккупация.
.
.Из воспоминаний Н.Т. Стадниченко, ветерана труда ЮТЗ
.
Когда началась Великая Отечественная война, мне было 14 лет. Жили мы в г. Марганце. Уже шла война, а у нас работал пионерский лагерь. Все мы, подростки, воспитанные в духе патриотизма, любви к Родине, к Красной Армии, не сомневались в ее могуществе и искренне верили, что в кратчайший срок фашисты будут разгромлены и их погонят от наших границ. Взрослые приняли сообщение о начале войны, как большое горе и несчастье. Наши же мальчишеские разговоры в пионерлагере сводились к тому, что скоро Красная Армия разгромит немцев. И вдруг - бомбежка, налеты фашистских самолетов на Никополь, Марганец. За 15 дней до окончания срока путевок нас срочно отправили домой.
В городе уже шла ускоренная эвакуация предприятий и учреждений. Отступала и наша героическая Красная Армия. Запомнились усталые и грустные лица красноармейцев, которые, обессиленные и голодные, группами и в одиночку с трехлинейками-винтовками и тощими вещмешками уходили через плавни на левый берег Днепра, отступали на Восток. И вот только дошло до сознания: надвигается страшная беда!
На всю жизнь останется в памяти 18 августа 1941 г.: увидел группу немцев, ехавших на мотоциклах, вооруженных автоматами и пулеметами, холенных, самоуверенных, наглых. Ехали, как на прогулке, с громким говором, хохотом, с закатанными рукавами. И тогда впервые стало страшно. Враг пришел в наш дом. Началась оккупация, которая длилась почти 2,5 года.
.
.Из воспоминаний В.Д. Позигуна, ветерана ЮТЗ
.
В сентябре 1941 г. я учился в 5-м классе Новогригорьевской СШ Васильковского района на Днепропетровщине. Когда началась война, была объявлена мобилизация всех военнообязанных мужчин в армию. Провожали их на войну с музыкой и слезами. Для большинства призванных это прощание с родными оказалось последним. Мобилизации подлежали также колхозная техника (автомобили, трактора) и лошади. Начиная с конца июля через наше село чуть ли не сплошным потоком двигались на Восток люди со своим домашним скарбом. Шли пешком, ехали на подводах. Уходили «от немца» колхозы, совхозы, предприятия и организации из Молдавии, Одесской, Николаевской, Херсонской областей. Тракторами и быками тянули комбайны, молотарки, гарбы с различным имуществом. Гнали стада коров и овец.
Наших советских войск не было. Где-то в августе в колхозном саду разместилась воинская часть, которая занималась ремонтом автотранспортной техники.
Во второй половине сентября через село прошли группами и в одиночку несколько десятков раненых красноармейцев. Вероятно, это уходили в тыл, спасаясь от немцев, медсанбаты.
Село словно замерло. Люди прятались от страха и неизвестности. Большинство полей оставалось неубранными.
7 октября в село вступили немцы. Пешком никто не шел, ехали на мотоциклах, грузовиках, автобусах. Началась оккупация.
.
.Из воспоминаний А.К. Никоненко, ветерана педагогического труда
.
Я жил в с. Ульяновка Никопольского района, закончил 7 классов Шолоховской средней школы. Наступило роковое воскресенье 22 июня 1941 г. Во второй половине дня по деревне проскакал на лошади вестовой, вернувшийся из сельсовета, с криком: «Война!!!». Вскоре у колхозной конторы собрались десятки людей. Помню сумрачный вид мужиков, палящих цигарку за цигаркой, плачущих и причитающих женщин. Я же искренне думал: как могли фашисты напасть на нас? Они что, безголовые, не понимают, что их сотрут в порошок? Я был глубоко уверен, что если не завтра, то в ближайшее время немцы жестоко поплатятся за содеянное! Полетели дни и недели. А с фронтов вместо победных реляций шли известия, вселявшие в душу тревогу, растерянность и недоумение: как же это могло случиться? Почему фашисты так стремительно двигаются вперед, а Красная Армия отступает?
Тревога еще больше усилилась, когда появились первые беженцы из Западной Украины и среди них очень много евреев. А когда через село чередой потянулись на Восток стада овец, крупного рогатого скота, колонны тракторов, комбайнов, становилось очевидным, что не сегодня-завтра немцы будут здесь.
Затем в небе появились фашистские самолеты с черно-белыми крестами на крыльях и фюзеляжах, разбрасывающие листовки. В них писалось, что Красная Армия разгромлена, что сопротивление бесполезно. Листовки призывали бойцов и командиров Красной Армии бросать оружие и сдаваться в плен. В одной из листовок был помещен фотоснимок Якова Джугашвили, сына Сталина, в окружении немецких офицеров. Утверждалось, что Яков сдался в плен, и все должны последовать его примеру.
А фронт приближался. Уже слышна была артиллерийская канонада, а по ночам светило зарево на западе в районе Никополя и Апостолово, в небе ясно были видны осветительные ракеты и следы трассирующих очередей от пулеметной стрельбы. Слышались глухие взрывы бомб. Потом вдруг все затихло. Пошли слухи: немцы, минуя укрепления, сооружавшиеся населением по реке Базавлук, двигаются по большаку через Шолохово в сторону Никополя. Прошло больше месяца. Вокруг тишина и спокойствие. Никаких тебе немцев, словно и войны, как таковой, нет. О ней напоминали только десятки красноармейцев, отрезанные немцами от своих частей или бежавшие из плена, которые по ночам просили еду и ночлег. От них мы получали последние сведения о делах на фронте, вместе с ними пытались осмыслить происходящее. Почему Красная Армия терпит поражение? Почему она плохо вооружена? Почему ее окружают и берут в плен тысячи солдат и даже генералов? Эти и десятки подобных вопросов терзали наши сердца.
Впервые живьем увидели в нашем селе немцев в конце августа. Два немецких солдата на мотоцикле объезжали дворы, собирая «яйки». Помню, мать вынесла из чулана десяток, но им показалось мало, один из них вынул пистолет, открыл дверь ногой и забрал вместе с корзиной остальные два-три десятка...
.
.
Источник: Шеремет С.В. У гостях у старого Нікополя : Історико-документальний нарис. - Дніпропетровськ : Пороги, 2001. - С. 103-111.
.
Перевод в электронный вид: Диденко Е.В.
На нашем сайте Вы можете узнать больше об истории Никопольщины:
.
.
|
