|
|
|
| Персоналии - Зуев Василий Федорович (1752-1794 гг.) | |
| Неділя, 01 березня 2009, 12:35 | |
|
Зуев В.Ф. Ученый и путешественник, академик Петербургской Академии наук г. Санкт-Петербург, Россия Биография
Путешественныя записки Василья Зуева
от Санкт-Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году
(отрывки)
«...Никопольский уезд, простирающийся вниз по Днепру от порогов по конец разливистейшего и островитейшего реки места, длиною на 130 или на 140 верст, а шириною от 70 до 20 верст окружается сзади Саксаганским и Кизикерменским уездами, занимает пространства на 470 715 десятин, которые немного теперь праздные, и то разве в степях, остается, иначе или уже населена, или взята под население. Весь сей уезд можно почесть способным ко всему в домостроительстве потребному, земля довольно плодородная, луга обширные, лесу столько есть, чтобы не нуждаться в надобном строении, приволье для скота и рыбной ловли, все доказывает, что Запорожцы могли бы в сих местах жить не чиня по соседственным местам разбоев. По разрушении Сечи, которая была в Покровске, многие из Запорожцев рассыпались по разным местам и за границу, и иные и по ныне еще живут по степи, либо по плавням хуторами, однако когда построили город Никополь, то мало помалу начали и их сгонять с их уединенных мест и принуждать строиться в оном; по чему в уезде хотя и обитали прежде сии скотопасы, однако, не были никогда твердыми жителями, чтобы считать уезд ими населенным. Ныне продолжая их собирать в определенные для населения места, между тем заселили 19 мест новыми переведенцами, кои теперь и составляют уездных жителей, в них домов около 550; одна церковь; мельниц водяных и ветряных 14, а всех в уезде жителей, не считая развеянных Запорожских по степи хуторов, которые со временем должны также непременно получить себе твердое место, около полутора тысяч. От Никополя до Покровска, бывшего укрепленного места Сечи, считають 12 верст...
...2 и 3 октября 1781 г., переночевав при речке, послали мы одного проводника пешком в Томаковку, чтобы прислали свежих лошадей, ибо старым через ночь за неимением корма отправиться было нечем, но и свежие были не много лучше старых. Недалеко отъехав от Томаковки (Томаковка 30 верст), принуждены мы были опять остановиться ночевать, а по утру, переезжая речку Каменку (р. Каменка у современного Новопавловского гранитного карьера.), загрузла наша кибитка в грязи и мы, отчаясь в своих лошадях, должны были искать помощи за несколько верст в сторону от дороги. Пригнанные из ближайшего селения волы вытащили нас из грязи, и мы от оной речки далее уже кое-как дотащились до Никополя, в котором положили совершенную надежду, что тут будет конец нашему дорожному мучению. Никополь, избранное в степи под построение нового города пустое место на Днепровской протоке, Подпольною называемой, на которой и старая Сечь, что ныне Покровская слобода Князя Вяземского з 12 верст от Никополя, имела свое жилище, по застроению и заселению теми же Запорожцами и несколькими переселенцами, названо городом Славенским, а после переименовано Никополем, стоит на высоком берегу Днепра в том самом месте, где из его выходит протока Подпольною называемая. Положение города высокое и ровное; со всех сторон окружает его открытая степь, которая чем дальше к Западу, тем становится выше. В нем строение хорошее, мазаночное, разделенное прямыми улицами, а соборную церковь и канцелярию, которые стоят на самом верхнем краю берега, сверху того отделяет от жилья пространное поле. В нем числа домов положить нельзя, потому что оное от сгоняемых со степей Запорожцев и принуждаемых строиться в городе ежедневно увеличивается. Прошедшего года в нем было не более 70 домов, а ныне в мою бытность считалось уже больше 200: равным обраом и об жителях числа показать нельзя, потому, что ежедневно на поселение или сами приходят, и каковых нарочитое число составляют жиды, или со степи и с островов сгоняют из хуторов, довольно сказать, что ныне он составляет нарочитой в Новороссийской Губернии городок, в котором две церкви и уездный суд. Я не имея нужды в нем мешкать, как только наведаться, могу ли далее ехать до Херсона таким же образом подле Днепра, как ехал до сих мест, однако слыша, что инде льготные годы новопоселенным еще не вышли, инде хотя и вышли, но они еще не обзаводились так, чтобы давать и переменять подводы, к тому же я ниже Никополя по Днепру ничего достопамятного не предвидел, и потому переночевав по утру поехал по почтовой дороге наемными ямщиками содержимой, чтобы выехать на прямую Херсонскую дорогу. Дорога была ровною, черноземною степью, по которой одни только курганы в великом множестве были видны. Всего чуднее, что Запорожцы в уединенных своих по балкам жилищах, переняли сие честолюбие у сих старинных покойников, делать по смерти своей над собою такие же надгробные кучи, какие они имеют: мне неоднократно попадались в сих местах Запорожских казаков насыпные могилы, почти столь же великие, как и те старинные. Для отличения себя от оных ставят обыкновенно на верху большой известкового камня высоченный крест. Нередко курган Запорожского казака снаружи укладен кругом известковыми камнями, и таковый видел я при первой от Никополя перемене Чертомлык в 20 верстах отстоящей. (Чертомлык 20 верст). Речка, которая течет мимо почтового сего местечка, называется также Чертомлыком. собою каменистая, но местами только воду имеющая. От оныя дальше по степи премножество валялось известковых камней, будто по всему полю разсыпаных и которых доселе еще было не видно, а здесь и далее с первого взгляду трудно почти угадать, откуда бы такое множество происходило, но узнав, что в сих местах в балках берега по большой части состоят из сего камня, а далее на полдень может быть и все пространство полуденной части Новороссийской Губернии на некоторой глубине таковым известковым черепом покрыто; узнав, как около некоторых еще и видно, что курганы, коих здесь великое множество, может быть все укладены были сим камнем, доставанным из земли, не трудно догадаться, что они разбросаны стали по степи или дождевою водою уносимые, или по столь долгим времени всячески растаскиваемые. Если оное справедливо, то должно думать, что воздвигнутые сии столь великие курганы, несмотря на их множество, означают не простых и бедных покойников, а таких, для которых надобно было вырывать из земли плитняг и возить на могилу. В прочем камень сей, как по степи валяющийся, так и в земле лежащий, не что иное есть, как сварившиеся до известковой крепости простые морские раковины, коих не только следы, но даже самые раструхшие раковины еще видеть можно. Я после узнал, что тот же самый камень, покудова в земле лежит, гораздо слабее, нежели который уже лежал несколько лет на поверхности. В последствии моего путешествия можно будет узнать как о положении его так и различия и сколь далеко на полдень его слой простирается. Выехав из Чертомлыка верст через пять увидели мы превеликий круглый курган, какого я ни прежде, ни после не видывал. Его называют здесь Толстой могилою. Вокруг видно, он также был окладен известковым камнем, по тому, что сколь много по степи подъезжая к ему его валялось, больше того на сей художественной горе его было. Взошедши на оный довольно круто посреди самого верха представляется ямина, которая однако не от иного чего есть, как что земля осела и в оной ямине стоит каменный болван увеличенного росту. Болван сей кругом обтесан довольно ясно, чтобы распознать части тела, платье и вещи, какие он на себе нашивал. Голова круглая как шар, на которой черт лица или совсем не было изображено, или от времени стерлись. Он стоял лицом на запад, врыт в землю по самое платье, и для того ног было не видно. Одет видно в латы и на голове такая же кольчужная шапка, от которой пояса или ремни привязывались на зади к находящейся на спине пряшке, которою и латы застегивались, руки у него сложены пальцы в пальцы; пониже оных виден широкий пояс или портупея с большими для застегивания на переди бляхами, а на левом бедре и знак шпаги. Других оружий около его никаких было не видно, (осмотр, изображение его спереди, сзади и с боков). Напротив того после случилось мне видеть такой же болван на Ингуле в 22 верстах от Херсона на даче г. полковника Гандвиха. ...Не далеко отъехав от Толстой могилы в берегу речки Соленой, которую мы после переезжали, видны были яры, которые издали краснели на подобие киновари, я своротил немного с дороги, чтоб их осмотреть, и видел, что они состояли из красной глины с известью смешанной, что без сомнения производить от разведенной водою и просякшей сквозь мергелеватую почву железной охры. Между затвердевшими сея глины комьями находил я многия, кои можно употреблять вместо карандаша на краски. Подле онаго яру повыше другой был наполнен желтою глиною, которая хотя также марала, однако несколько грубее. Переехав речку увидели мы первое в степи селение майора Путилина, который видно по изобилию имеющихся по сей реке сенокосов здесь селиться расположился. За 20 верст от Чертомлыка приехали мы в Базавлук (Базавлук 20 верст), станцию на речке того же имени стоящую. Здесь, переменяя лошадей хотел было я выезжать на прямую Херсонскую дорогу через Терновку на Блакитную; но селения, кои стоят на сем переезде, от подвод еще свободны, и потому семьдесят верст на одних лошадях мне показалось далеко, и для того хотя несколько назад, но за лучшее почел ехать на Кривой Рог. Таким образом отправился я па Каменку в 24 верстах от Базавлука лежащую, где по причине позднего времени остановился ночевать. За полверсты от Каменки стояло другое селение майора Мерлина, у которого по хорошему приволью месте заводится и конский завод. Далее степь была такова же, как и прежде, множество курганов, которые вдали по ровности горизонта взмывали, как будто бы они стояли на воздухе, делали в красной день единое глазами упражнение...» Взято: Богуш П. У истоков истории Никополя. - Днепрпетровск: Пороги, 1992. - с. 16-20. Перевод в электронный вид: Волкова Е.Ф.
У разі використання матеріалів цього сайту посилання на сайт обов'язкове
|
|
| Останнє оновлення на Середа, 26 січня 2011, 10:25 |